Протоиерей Сергий Третьяков, проректор Калужской духовной семинарии по учебной работе, кандидат богословия: «С каких бы позиций мы ни подходили к факту Крещения Руси, нельзя не признать его определяющего влияния на русскую культуру и русскую государственность, нельзя не вспомнить, что религиозное начало помогло собрать национальные силы, сбросившие татаро-монгольское иго, сохранившие Россию в годы Смуты и военного лихолетья[1].

• Религия восточных славян

Ко времени образования Киевской Руси восточнославянское язычество прошло длительный исторический путь, измеряемый тысячелетиями. Изменялось общество и его организация, менялась для части племен (в связи с расселением) среда обитания, резко менялись южные соседи славянского мира: эллинов из торговых городов Причерноморья, приоткрывавших перед нашими предками соблазнительный античный мир, сменяли враждебные кочевники. По-разному сохранялись древние традиции, по-разному складывались отношения с субстратным населением, разными темпами и на разном уровне шло дальнейшее развитие необъятного славянского мира. Все это неизбежно должно было вносить известную пестроту в мировоззрение и религиозные представления славянских племен.[2]

Языческое мировоззрение земледельцев Восточной Европы сложилось во II–I тысячелетиях до н. э., в эпоху первобытного строя и бронзового века, задолго до возникновения славянских государств. У древних славян сформировался культ земли, солнца, дождя, рек, источников, то есть всего того, что было связано с производственной деятельностью земледельца. Зависимость величины урожая не только от вложенного труда, но и от природных, прежде всего погодных, условий, от правильного выбора времени работ придавала особое значение годовому сельскохозяйственному циклу и подчиняла ему всю жизнь древнерусского хлебопашца. Не располагая научными знаниями об окружающем мире, причинах погодных явлений, смены времен года, рождения и смерти, человек раннего средневековья находился в плену сложных религиозных, в частности магических, верований, обожествляя постоянно повторяющиеся природные явления. Социальное усложнение общества способствовало и возникновению разных уровней богов. Сравнительно поздний культ Перуна стоял наравне со сложившимися в разное время и имевшими разное происхождение культами Сварога, Хорса и Ярилы. Наряду с ними почитались божества плодородия и предков — Род и Рожаницы, бог скота Волос (Велес), женское божество Мокошь, множество низших божеств, духи добра и зла — Берегыни и Упари, Русалки и пр. Со временем бог Род превратился в главного бога, что связано с наметившимся развитием религиозных представлений в сторону монотеизма. Своеобразно было осмыслено суточное движение солнца, которое днем по небосводу везли кони, а ночью по подземному Мировому океану оно плыло в ладье. Солнечные символы Древней Руси тесно связаны с конем (коньком) и водоплавающей птицей, прежде всего с уткой. Их изображения в прикладном искусстве в виде амулетов-оберегов часто находят при раскопках курганов. Вера в существование загробного мира заставляла вместе с покойником класть в могилу все то, что могло ему пригодиться, в том числе и жертвенную пищу. При похоронах лиц, принадлежавших к социальной верхушке, сжигали их наложниц.

Местами языческого культа на Руси были святилища (капища), где происходили моления и жертвоприношения. Они представляли собой округлые или сложные по очертаниям, как розетки, земляные и деревянные сооружения на возвышенных местах или насыпях, окруженные валами или рвами. В центре капища находилось каменное или деревянное антропоморфное изображение бога, вокруг него жгли жертвенные костры. Такие святилища изучены на Волхове под Новгородом и в других местах. Киевское капище на древнейшей территории города было сложено из камня и четырьмя выступами ориентировано по странам света. В жертву богам приносили плоды земли, животных и птиц, были известны даже человеческие жертвоприношения[3].

Обратимся к предыстории рассматриваемого вопроса. После смерти Святослава его старший сын Ярополк правит Киевом, в то время уже в некоторой степени христианизированном[4], младший же – Владимир – управляет Новгородом, в котором господствовала сильная языческая партия. «Повесть временных лет» сообщает о междоусобной войне, начавшейся в 977 г., в результате которой Ярополк свергает своего брата Олега, правившего в древлянской земле, а затем назначает своих посадников в оставленный Владимиром Новгород «и бе володея един в Руси»[5]. Предположительно, причиной этого конфликта стало личное противостояние между Ярополком, покровительствовавшим христианству, и Владимиром, возглавлявшим языческие силы[6]. Это было противостояние между доживающим свой век язычеством и усиливающим свои позиции христианством. Новгород враждебно смотрел на укрепление греческого христианства, опасаясь подчинения Руси Византии посредством религиозно-культурного влияния, а так же планируя подчинение греческой христианской цивилизации и овладение культурными богатствами Константинополя. Дополнительным стимулом этого противостояния являлось выгодное положение Киева на пути «из варяг в греки». Собрав в Скандинавии армию наемников, Владимир утверждает свою власть в Новгороде, а затем захватывает в 980 г. Киев[7].

Добившись единоличной власти, князь Владимир инициирует реформу языческой религии. Он замыслил объединить в один пантеон все существующие божества с тем, чтобы создать религиозный базис для прочности государственного единства[8]. «И постави кумиры на холму вне Двора теремнаго: Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат. И Хърса. Дажь-бога, и Стрибога, и Симарьгла, и Мокошь. И жряху им, наричуще я богы. И привожаху сыны своя и дщери, и жряху бесом и оскверняху землю требами своими. И осквернися кровьми земля Рускат»[9],‑ повествует об этом летопись.

Во времена князя Владимира языческая религия Киевской Руси включала в себя как славянские, так и варяжские и финские божества. Причем варяги не оказали никакого влияния на состояние славянского язычества, принимая культы славянских божеств. Так, князь Игорь клялся славянским богом Перуном и поклонялся его идолу[10]. Кроме того, руссы верили в духов, загробную жизнь, почитали предков. Души умерших, в их представлении, населяли землю, водную стихию (русалки). Хозяином леса был леший, водной стихии – водяной. Природа в глазах русского язычника представлялась одушевленной, наполненной духами. Человек «вступал с ней в общение, хотел участвовать в тех переменах, которые совершались в природе, и сопровождал эти перемены различными обрядами. Так создался круг языческих праздников, связанных с почитанием природы и с культом предков»[11].

Языческие праздники представляли собой события, связанные с переменой времен года и циклами солнца. В связи с этим был разработан природный календарь. С точки зрения культа религия руссов была неразвита: она не имела ни культовых зданий, фиксированных церемоний, ни жреческой касты. Князь Владимир проводит реформу языческой религии Руси, пытаясь унифицировать разрозненный пантеон и, тем самым, утверждая единый официальный культ языческих богов.

Апогеем языческой реакции в Киеве станет восстановление практики человеческих жертвоприношений. Для этого была избрана христианская семья. Жрецы показали, что именно на них пал жребий, рассчитывая, видимо, этим подогреть антихристианские настроения в толпе. Казалось бы, языческая партия одержала окончательную и бесповоротную победу, но тут в момент кульминации торжества язычества и своего личного могущества князь Владимир претерпевает разительную перемену. Бывший до этого последовательным язычником, князь обращается к христианской вере.

Этот факт по-разному интерпретировался в исторической науке. В советской историографии принято было акцентировать внимание на политических выгодах этого шага[12]. Анализ же текстов XI века, повествующих об обращении князя Владимира, а именно: сочинений мниха Иакова, «Слова о законе и благодати» митрополита Иллариона, «Повести временных лет» преподобного Нестора Летописца, проделанный проф. Карташевым, позволяет говорить о глубочайшем духовном кризисе, пережитом князем на пике торжества языческой реакции[13]. Наилучшим выразителем оценки этого события, на наш взгляд, является  архиепископ Филарет (Гумилевский): «Владимир в первые годы правления не только занят был кровавыми войнами, но жил как самый нечистый язычник. Ужасное братоубийство, победы, купленные кровью чужих и своих, сластолюбие грубое не могли не тяготить совести даже язычника. Владимир думал облегчить душу тем, что ставил новые кумиры на берегах Днепра и Волхова, украшал их серебром и золотом, закалал тучныя жертвы пред ними, мало того, – пролил даже кровь двух христиан на жертвеннике идольском. Но все это, как чувствовал он, не доставляло покоя душе, — душа искала света и мира. А память говорила еще о великой Ольге, о ее Боге, о Боге греческих христиан. Владимир чувствовал тревогу, движения и сомнения в душе»[14].

Косвенно к обращению в христианство князя Владимира могли поспособствовать и родственные связи, поскольку среди его родственников были христиане. Карташев считает, что определенную роль сыграл его приемный сын, исповедовавший христианскую веру, – Олав Тригвенсон. Возможно, что и мать его ­– Мальфреда (Малуша) так же была христианкой[15].

• Крещение Руси

Принятие христианства князем Владимиром изображается летописью в виде сказания о посольстве миссионеров различных вероисповеданий к князю Владимиру, а также посольством княжеских дружинников с целью изучения различных религий. Согласно тексту русской летописи, к князю явились: волжский булгар, хазарские иудеи, немецкий проповедник от западной, латинской традиции и византийский философ от восточной, греческой. Испытав посланников на предмет их вероучения, князь направляет своих дружинников для непосредственного ознакомления с этими религиями[16].

Исторический фон этого события следующий. В это время имперская власть в Византии переживает глубочайший кризис: в ходе противостояния императора Василия с военной аристократией происходит военный мятеж полководца Варды Склира, усугубленный изменой Варды Фоки, посланного на его усмирение. Ситуация была значительно осложнена еще и тем, что союз восставших военных имел немало союзников на Востоке. Византийская империя нуждалась в военной поддержке, и поэтому, очевидно, посольства к князю Владимиру означают не что иное, как дипломатические контакты противоборствующих сторон с целью привлечь Русь на свою сторону, которые включали так же и миссионерский аспект, поскольку обращение славянского князя в свою веру обеспечивало долгосрочное союзничество. Делегации же княжеских дружинников для изучения различных вероисповеданий имели значение, в первую очередь, для них самих. Таким образом, князь Владимир намеревался расширить мировоззрение своих дружинников для безболезненного перехода от язычества к христианству[17]. Святой Владимир стал на сторону Византии при условии женитьбы на сестре императоров Василия и Константина — Анне, обещая со своей стороны принять христианство и крестить свой народ.

Высланный князем Владимиром вспомогательный отряд подавил восстание. После этого произошел захват Херсонеса (Корсуни) войсками князя Владимира. Этот эпизод из истории военных походов важен ещё в силу того, что он косвенно связан с вопросом места крещения князя.

«Повесть временных лет» связывает воедино захват Херсонеса и крещение князя Владимира. Мотивация корсунского похода в ней не указывается, однако общая картина, представленная в ПВЛ, выглядит довольно целостно и логично: князь-язычник бросает вызов Византийской империи, как это неоднократно делали его предки, и, захватив город, требует руки сестры василевсов – Анны, угрожая Константинополю. За проявление языческой гордыни он был наказан Богом слепотой и, получив исцеление в Таинстве Крещения, кардинально меняет свою жизнь. Болезнь слепоты в таком случае становится переломным моментом, понудившим князя, все еще не спешившего креститься, к решительному пересмотру своей жизни.

Однако далеко не все древние источники разделяют версию «Повести временных лет»: более ранние источники не объединяют захват Херсонеса и крещение князя Владимира[18]. В частности, по версии монаха Иакова, это событие произошло на третий год после крещения князя: «на другое лето по крещении к порогом ходи, на третье Корсунь город взя»[19]. Слабым местом этой версии остается вопрос мотивации: зачем уже крещеному князю Владимиру нападать на город единоверной ему Империи? Восполнить недостающее звено берется исследователь Андрей Поппе. По его гипотезе завоевание города было связано с союзническими обязательствами князя Владимира перед Византией, поскольку Херсонес, обладавший автономным статусом в границах Империи, проявлял сепаратистские наклонности[20]. Главным аргументом в этой гипотезе служит хронология: военный союз между Византийской империей и Киевской Русью, заключенный приблизительно в 988 г., продолжался вплоть до 995 г.[21] Отголоски подозрений насчет политической неблагонадежности Херсонеса исследователь усматривает даже в тексте русско-византийского договора от 944 г., представляя таким образом захват города как результат предыдущих договоренностей.

Такая трактовка договора предполагала военное присутствие войск Киевской Руси близ города в целях предотвращения возможного сепаратизма, однако сам текст договора в той его части, которая касается «стране Корсуньстей», исключает такой вариант развития событий. Русскому князю категорически запрещается воевать в этом краю[22], держать войска в непосредственной близости от него[23]. Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что в данной ситуации император беспокоился не сколько о сепаратизме Херсонеса, сколько об опасности военной активности русских войск, неоднократно угрожавших Византийской империи. Весьма вероятно, что и сам Киевский князь имел определенные виды на этот город, расположенный в стратегически выгодном месте. Это обстоятельство и могло послужить причиной для внесения в договор столь категорических запретов на русское военное присутствие в устье Днепра. Князь Владимир берет город именно в момент политического кризиса Византийской империи, воспользовавшись слабостью. В таком случае брак Анны с русским князем становился крайне необходимым для василевсов, поскольку силой взять Херсонес обратно они не могли, а «после того, как он (князь Владимир – авт.) стал их шурином, можно было представить дело так, что он стал архонтом Херсонеса, полностью подчинившимся империи»[24], о чем и говорится в «Повести временных лет»: «вдасть же за вено греком Корсунь опять цесарице деля, а сам прииде Киеву»[25].

Таким образом, скорее всего князь Владимир принимает послов, не с целью выбора веры. Выбор в пользу христианства был сделан заранее, и поэтому князь Владимир, отдавая предпочтение греческому философу, фактически обнародовал его, в удобной для себя ситуации, тем более что в результате военно-политического сотрудничества с Византией ему удалось добиться так же и династического родства с византийскими василевсами и христианизации Руси при поддержке Византии. Причем предпочтение именно византийской традиции можно объяснить и исторически сложившимися связями Руси с этой могущественной христианской империей, подкрепленных крещением Аскольда и Дира, а также княгини Ольги.

После крещения Владимир претерпевает разительную перемену, причем как в личной жизни, так и во внутренней политике. Академик Лихачев заметил, что принятие христианства князем Владимиром значительно отличается от крещения других князей, например: Польши или Венгрии, именно качественной стороной. «Ни св. Стефан, ни Болеслав не внесли каких-либо перемен в свое поведение и политику после крещения. Ни один из них не отличался строительством храмов. Владимир же, согласно летописи, совершенно меняет и личный образ жизни, и свою внутреннюю политику»[26]. Князь, содержавший согласно летописным свидетельствам множество наложниц, после крещения становится приверженцем моногамии, обвенчавшись с сестрой византийского императора Анной. Кроме того, он осуществляет целый ряд социальных мер, обеспечив всем необходимым нищие слои населения за счет княжеской казны. Он вносит значительные изменения в архитектурный ансамбль города Киева, строит множество церквей, учреждая при них школы и заставляя бояр отдавать на обучение своих детей. Одним из самых значительных его деяний было разработка церковного устава, т.е. законодательного документа, регулировавшего положение Церкви в рамках государства.

Советский историк Гордиенко, умаляя искреннее стремление князя Владимира явить личный пример христианской жизни, в духе своего времени категорично утверждает, что «крещение жителей древнего Киева по распоряжению князя Владимира Святославича, положившее начало официальному принятию христианства в качестве государственной религии Киевской Руси, не было предопределено свыше и не содержало в себе ничего мистического. Это была социально детерминированная акция дальновидного государственного деятеля, преследовавшего конкретные и вполне земные (политические и идеологические) цели. Он стремился использовать религию, сформировавшуюся в классовом обществе, для закрепления господства складывавшихся эксплуататорских сословий, усиления великокняжеской власти… Обращение в новую веру киевлян не было началом исторического бытия нашей Родины; не им порождены русская государственность и культура славянских народов… Оно составило один из начальных моментов идеологической перестройки общественной жизни Киевской Руси на этапе перехода древнерусского общества от доклассового состояния в классовое, от первобытнообщинного строя к феодальному. Введение и утверждение христианства как классовой религии — лишь идеологический стимулятор этого процесса, а никак не его источник. Христианизация Древней Руси была вызвана к жизни потребностями феодального развития, которое нуждалось в религиозной санкции и получило таковую в нововведенной «греческой вере»[27].

Крещение киевлян было совершено по приказанию князя после истребления идолов и проповеди христианства, осуществлявшейся силами духовенства, привезенного князем Владимиром. В сочинениях писателей, повествовавших о крещении киевлян, большое внимание уделяется истреблению идолов. Согласно «Повести временных лет» ниспровержение языческого культа было первым деянием св. Владимира: «яко приде, повеле кумиры испроврещи, овы исещи, а другыя огньви предати»[28]. Бывший ревностным идолопоклонником, он стремиться загладить последствия своего языческого прошлого, причем всячески старается память о языческих культах, распорядившись строить христианские храмы на месте капищ. В сознании христианина культ языческих богов – это в первую очередь поклонение злым духам, именно поэтому князь Владимир впоследствии будет заменять языческие поклонные места христианскими храмами. Стоить отметить так же и то обстоятельство, что он не просто свергает идолов, но и подвергает их публичному поруганию. Так он приказал спустить идол Перуна по Днепру: «Перуна же повеле привязати коневи кь хвосту и влещи с горы по Боричеву на Ручай, и 12 мужа пристави тети (бить – авт.) жезлиемь. Се же не яко древу чюющю, но на поруганье бесу, иже прелщаше сим образом человекы, да възмездье приииметь от человек»[29]. На этом месте была построена деревянная церковь в честь небесного покровителя князя святителя Василия[30].

После официального ниспровержения языческого культа князь Владимир издал распоряжение согласно которому все горожане должны были явиться на берег Днепра для принятия крещения. Согласно ПВЛ это произошло в 988 г. По мнению Карташева, исходившего из хронологии мниха Иакова, крещение киевлян должно было состояться не ранее 990 г[31]. Такая датировка совпадает с данными I Софийской летописи, согласно которой крещение русской земли произошло спустя 121 год после крещения болгар: «…от крещения до преложения книг лет 29. А от преложения книг до крещения Рускои земли лет 92»[32]. Таким образом, дата крещения получается из сложения даты крещения болгар (6377 г. (869 г.)) и временного промежутка в 121 год. В итоге получаем 6498 г. (990 г.). Официальный Устав Русской Церкви гласит: «Русская Православная Церковь ведёт свое историческое бытие от Крещения Руси, имевшего место в 988 году в Киеве при великом князе Владимире»[33].

Оглашение и крещение киевлян было совершено, скорее всего, священниками, приехавшими с князем из Херсонеса. Существует мнение, что не адаптированная к условиям жизни приднепровских славян и потому не находившая отклика в их душах государственная идеология Византийской империи воспринималась частью народных масс Киевской Руси как что-то чуждое, принудительно навязываемое. Такие люди, конечно же, принимали новую религию неохотно. Можно предположить, что имело место принуждение со стороны власти. Наиболее упорствующие в язычестве вынуждены были бежать. Вполне естественно, что не все сразу были готовы принять новую веру. Тем не менее, из этого не следует делать вывод о насильственности крещения киевлян, поскольку этому факту предшествует вековая история христианства на Руси[34], усилившегося благодаря политике княгини Ольги, а так же торговых и культурных контактов с Византией, постепенно подчинявшей своему влиянию Киевскую Русь. «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона повествует о том, что «и не было ни единого же, протвящася благочестьнуму его повелению. Да аще къто и не с любъвию но страхъмь полевевъшааго крещаахуся понеже бе благоверие его с властию съпряжено»[35].

Далее «христианство объявляется государственной религией… С этого времени она фактически и входит в жизнь. Сам Киев принимает вид христианского города»[36]. Однако, можно предположить, что крещение киевлян явилось всего лишь началом процесса христианизации древнерусского государства. Новую веру, ставшую государственной религией, надо было распространить по всей Киевской Руси, а это осуществить было не всегда просто[37].

Итак, рассмотрев вопрос принятия христианства, выясним, какую же роль сыграло данное событие в развитии древнерусского государства.

• Роль принятия христианства в развитии древнерусского государства

В соответствии с идеологическими требованиями времени, в советской историографии нередко давались негативные оценки. Например, в изданной в 1930 году книге «Церковь и идея самодержавия в России» о крещении Руси говорится следующее: «Принесённое к нам из Византии православие сломило и загубило буйный языческий дух дикого свободолюбивого росса, целые века держало народ в невежестве, было гасителем в русской общественной жизни истинного просвещения, убивало поэтическое творчество народа, глушило в нём звуки живой песни, вольнолюбивые порывы к классовому освобождению. Само пьянствуя и подхалимствуя, древнерусское духовенство приучило к пьянству и подхалимству перед господствующими классами и народ, а своей духовной сивухой — проповедями и обильной церковно-книжной литературой окончательно создало почву для полного закабаления трудящихся во власти князя, боярина и жестокого чиновника княжеского — тиуна, творившего суд и расправу над угнетенными массами»[38]. Подобные точки зрения, на наш взгляд, не только необъективные, но и смешные, были распространены в первую половину советского периода. Более поздние оценки имели позитивный и разумный характер. Так, «Пособие по истории СССР для подготовительных отделений вузов» 1979 года издания называет введение христианства «второй религиозной реформой» Владимира I и даёт иную оценку: «<…> Принятие христианства укрепляло государственную власть и территориальное единство Древнерусского государства. Оно имело большое международное значение, которое заключалось в том, что Русь, отвергнув „примитивное“ язычество, становилась теперь равной другим христианским народам <…> Принятие христианства сыграло большую роль для развития русской культуры»[39].                        

На наш взгляд, определенно можно говорить о том, что, принятие христианства имело огромное значение для всего русского общества. Оно создало широкую основу для объединения всех народов, постепенно начав вытеснение языческих обрядов и традиций.

Из Византии пришла на Русь иерархия[40]: в Киеве стал жить митрополит (первоначально из греков), поставленный Константинопольским патриархом. Киевский митрополит был главой Церкви на Руси. Свою власть он осуществлял с собором епископов. Как высшие пастыри всей русской земли митрополиты имели право административного надзора над всеми епархиями Русской Церкви; вместе с собором они вершили суд над епископами, обвиненными в канонических преступлениях. В отношении князей митрополит и епископы были советниками, призывали к миру. Своими свидетельствами они скрепляли договоры, при этом обычно давали мирящимся князьям крест для целования. Епископы участвовали и в поставлении князей на великокняжеский и удельные престолы. Церковь через епископа благословляла князя на княжение.

В первой половине XI века начинается оформление церковной юрисдикции. В ведение Церкви передаются дела о браке разводе, семье, некоторые наследственные дела. К концу XII века Церковь стала осуществлять надзор за службой мер и весов. Значительная роль отводилась Церкви в международных делах, связанных с углублением отношений с христианскими государствами и Церквями. Митрополит и духовенство управляли и судили подчиненных им людей так, как это делалось в греческой Церкви, на основании особого сборника законов, Номоканона, получившего на Руси название Кормчей (одной из частей которой являлась потом Русская Правда). Церкви принадлежали земли, на которых духовенство и монастыри вели хозяйство по-своему, руководствуясь византийскими обычаями и законами, устанавливая такие юридические отношения к земледельцам, какие были приняты в Греции. Таким образом, на Руси вместе с новым вероучением появились новые власти, новое просвещение, новые землевладельцы, новые землевладельческие обычаи, новые законы и суды. Духовенство как носитель знаний и грамотности выступало в качестве школьных учителей. В свою очередь княжеская власть обеспечивала Церковь материально: в X-XI вв. — за счет десятины[41], а позже передавала епископам и монастырям села с крестьянами. В Церкви не существовало рабства: рабы, подаренные Церкви, обращались в людей лично свободных; они были только прикреплены к церковной земле, жили на ней и работали на пользу Церкви. Таким образом, Церковь давала светскому обществу пример нового, более совершенного и гуманного устройства, в котором могли найти себе защиту и помощь все немощные и беззащитные. Важной функцией Церкви стала забота о нищих и обездоленных, укрепление семьи на основе евангельских заповедей. Церковь влияла на улучшение семейных отношений и вообще нравственности в русском обществе. На основании церковного закона, принятого и подтвержденного первыми русскими князьями в их церковных уставах, все проступки и преступления против веры и нравственности подлежали суду не княжескому, а церковному. Применяя в своих судах законы, более развитые, чем грубые юридические обычаи языческого общества, духовенство воспитывало лучшие нравы на Руси, насаждало лучшие порядки[42].

Вместе с Христианским учением о любви и милости Церковь принесла на Русь и начала культуры. Уча язычников вере, она стремилась улучшить их житейские порядки. Через свою иерархию и примером ревнителей новой веры Церковь действовала на нравы и учреждения Руси. Проповедью и церковной практикой она показывала, как надо жить и действовать в делах личных и общественных. Древнерусское искусство — живопись, скульптура, музыка — с принятием христианства также пережило ощутимые перемены. Языческая Русь знала все эти виды искусства, но в чисто языческом, народном выражении. Христианская Церковь внесла в эти виды искусства совершенно иное содержание. Церковное искусство подчинено высшей цели — воспеть христианского Бога, подвиги апостолов, святых, деятелей Церкви. Если в языческом искусстве «плоть» торжествовала над «духом» и утверждалось все земное, олицетворяющее природу, то церковное искусство воспевало победу «духа» над плотью, утверждало высокие подвиги человеческой души ради нравственных принципов христианства.

С первых же лет византийское церковное искусство на Руси испытало на себе всю мощь русской народной культуры и народных эстетических представлений. Однокупольный византийский храм на Руси XI в. преобразовался в многокупольную пирамиду, основу которой составляло русское деревянное зодчество. То же произошло и с живописью. Уже в XI в. строгая аскетическая манера византийской иконописи превращалась под кистью русских художников в портреты, близкие к натуре, хотя русские иконы и несли в себе все черты условного иконописного лика[43]. Распространение получили фресковая живопись (фрески церкви Спаса-Нередицы в Новгороде); иконопись (первые иконы попали на Русь из Византии: Богоматерь Владимирская, Богоматерь Оранта, Борис и Глеб, однако уже с XII в. появляются собственные иконы — «Ярославская Оранта»). Среди русских известных иконописцев XI в.: преподобный Алипий Иконописец Печерский, Георгий и др. В употребление была введена мозаика, хотя широкого распространения не получила. Существовали десятки видов ремесленных производств. В области жилищного строительства на Руси сложилось два типа построек: северные (с трубными стенами, деревянным, часто поднятым над землёй полом, двускатной крышей и печью, сложенной из камней) и южные (пол несколько углублён по отношению к поверхности земли, стены деревянные, часто присыпались снаружи землёй).

В то время как княжеская власть была еще слаба и киевские князья, когда их становилось много, сами стремились к разделению государства, – Церковь была едина и власть митрополита простиралась одинаково на всю Русскую землю. Настоящее единовластие на Руси явилось, прежде всего, в Церкви, и это сообщало церковному влиянию внутреннее единство и силу. Княжеская власть объявлялась богоустановленной[44]. Но крещение Руси не только соответствовало интересам верхушки общества. Новая религия принесла с собой и не известную язычеству идею равенства людей. Христианство возвышало личность человека, созданного по образу и подобию Божьему.

Активно участвовала Церковь и в процессе распространения христианства: с расширением границ княжеских владений строились новые храмы, а в городах основывались епископские кафедры. В свою очередь, князья стремились обеспечить себе поддержку со стороны влиятельных церковных корпораций и боролись за право покровительства отечественным святыням — таким, например, как мощи князей Бориса и Глеба[45].

В целом благодаря принятию христианства Киевская Русь была включена в европейский христианский мир, а значит и стала равноправным элементом европейского цивилизационного процесса. Это проявилось в многочисленных династических браках, которые заключали русские князья с королевскими домами Западной Европы[46].

Заметим, что христианство было принято в его византийском (православном) варианте, что впоследствии все же привело к политическому и культурному отчуждению от латинской Европы, утверждению иной модели исторического развития[47].

Цивилизационное значение крещения Руси оценивает филолог В.Н. Топоров: «Эти два события [принятие христианства Русью и Литвой], сыгравшие исключительную роль в истории этих стран и предопределившие на многие столетия их место в истории, должны расцениваться и как события вселенского характера… Принятие христианства на Руси не только приобщило к уже христианскому миру наиболее обширную и самую отдалённую часть единого пространства — Восточную Европу, но и тем самым в исторически ближайшем будущем открыло новый огромный мир, который должен был христианизироваться с помощью русских христиан… И каковы бы ни были последующие судьбы христианства в Восточной Европе, его наследие стало неотменимой составной частью духовной культуры и здесь…»^[48].

Завершая настоящую работу, сделаем вывод, что принятие христианства имело большое значение для дальнейшего развития Руси. Оно содействовало завершению объединения восточных славян, укрепило международный престиж Руси, экономические, культурные связи с другими христианскими государствами, повлияло на развитие политических и правовых отношений в Древней Руси. Русь признали цивилизованным государством. На основе христианизации появился новый тип государственности. Искусство и культура также пережили ощутимые перемены. Новая религия и принесенная ею образованность имели сильное внутреннее влияние на Русь и сплотили русские волости в одно целое церковно-культурными связями. Вне христианства невозможно представить себе и объединение различных восточнославянских племен в единый русский народ. До принятия христианства человек осознавал себя древлянином, тиверцем, кривичем. Став православным христианином, он ощутил себя русским[49]. «Крещение дало нашим предкам высшую свободу – свободу выбора между добром и злом, а победа православия подарила Руси тысячелетнюю историю»[50].

Источники

1. ЖМП. 1991. № 10.
2. Илларион, митрополит Киевский. Слово о законе и благодати // Сост., вступ. ст., пер. В.Я. Дерягина. М.: «Столица» – «Скрипторий». 1994.
3. ПВЛ. Ч. 1. М.-Л., 1950.
4. ПСРЛ. Т. 5 (1). Л., 1925.
5. Память и похвала князю Владимиру и его житие. СПб., 1897.

Литература

1. Гордиенко Н.С. Крещение Руси: факты против легенд и мифов. Л.,1986.
2. Гумилев Л.Н. От Руси до России. М., 2005.
3. Дмитрёв А. Церковь и идея самодержавия в России. Мособлит, № 5164 — 10/III-30 г.
4. Доброклонский А.П. Руководство по истории Русской Церкви. М.: Крутицкое патриаршее подворье – Общество любителей церковной истории, 2001.
5. История России с древнейших времен до 1861 года // Под ред. Павленко Н.И. Изд. 2., испр. М.: «Высшая школа», 2003.
6. Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т. 1. М., 1996.
7. Кацва Л.А., Юрганов А.Л. История России VIII-XVвв. Смоленск, 1996.
8. Лебедев Л., прот. Крещение Руси. М., 1987.
9. Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. СПБ., 2008.
10. Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. М.: Эксмо, 2007.
11. Никон (Лысенко). «Фотиево» крещение славяно-россов и его значение в предыстории Крещения Руси: Богословские труды. Сборник № 29. М.,1989.
12. Орлов А.С., Георгиев В.А. Пособие по истории СССР для подготовительных отделений вузов. М.: «Высшая школа», 1979. Ч. 1.
13. Орлов А.С., Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Сивохина Т.А. История России с древнейших времен до наших дней. Учебник. М.: Проспект, 1999.
14. Петрушко В.И. История Русской Церкви. М., 2007.
15. Питирим (Нечаев), митрополит, проф. Предисловие // Лебедев Л., прот. Крещение Руси. М., 1987.
16. Платонов С.Ф. Полный курс по русской истории. Петрозаводск, 1996.
17. Поппе А. Политический фон крещения Руси // Как была крещена Русь? М.: Издательство политической литературы, 1990.
18. Поспеловский Д.В. Русская Церковь в истории Руси, России и СССР. М., 1997
19. Русское православие: вехи истории. М., 1989.
20. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987.
21. Топоров В.Н. Язык и культура: об одном слове-символе // Балто-славянские исследования. 1986. М.: Наука, 1988.
22. Филарет (Гумилевский), архиеп. История Русской Церкви. М., 2001.

Интернет-ресурсы

1. Формирование древнерусской государственности. Принятие христианства и его

влияние на дальнейшее развитие страны [Источник: http://5fan.ru/wievjob.php?id=28777]

• Крещение Руси и его последствия [Источник: http://history-proect.boom.ru/4.html]. 

---

[1] Питирим (Нечаев), митрополит, проф. Предисловие // Лебедев Л., прот. Крещение Руси. М., 1987. С. V.

[2] Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 209.

[3] См. там же. М., 1987. С. 213-251.

[4] По этому поводу Л.Н. Гумилев замечает: «Пассионарная (наиболее энергичная) часть киевлян уже крестилась» (Гумилев Л.Н. От Руси до России. М., 2005. С. 51).

[5] ПВЛ. Ч. 1. М.-Л., 1950. С. 54.

[6] Петрушко В.И. История Русской Церкви. М., 2007. С. 17.

[7] См., например, Кацва Л.А., Юрганов А.Л. История России VIII-XVвв. Смоленск, 1996. С. 40.

[8] См. Русское православие: вехи истории. М., 1989. С. 8.                                                                                                                                  

[9] ПВЛ. Ч. 1. М.-Л., 1950. С. 56.

[10] Платонов С.Ф. Полный курс по русской истории. Петрозаводск, 1996. С. 87.

[11] Там же. С. 88.

[12] Например, в таком духе высказывается Н.С. Гордиенко.

[13] Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т. 1. М., 1996. С. 108-110.

[14] Филарет (Гумилевский), архиеп. История Русской Церкви. М., 2001. С. 24.

[15] См. Карташев А.В. Указ. соч. Т. 1. С. 112.

[16] См. ПВЛ. Ч. 1. М.-Л. 1950. С. 59-74.

[17] См. Карташев А.В. Указ. соч. Т. 1. С. 118.

[18] Милютенко Н.И. Святой равноапостольный князь Владимир и крещение Руси. СПб., 2008. С. 281.

[19] Память и похвала князю Владимиру и его житие. СПб., 1897. С. 7.

[20] Поппе А. Политический фон крещения Руси // Как была крещена Русь? М.: Издательство политической литературы, 1990. С. 214.

[21] Там же. С. 213.

[22] «Елико же есть городов на той части, да не имать волости князь руский, да воюеть на тех странахъ, и та страна не покоряется вам» (ПВЛ. Ч. 1. М.-Л., 1950. С. 37).

[23] «И да не имеют власть Русь зимовати вустьи Днепра, Белобережи, ни у святого Елевферья» (ПВЛ. Ч. 1. М.-Л., 1950. С. 37).

[24] Милютенко Н.И. Указ. соч. С. 304.

[25] ПВЛ. Ч. 1. М.-Л., 1950. С. 80.

[26] Цит. по: Поспеловский Д.В. Русская Церковь в истории Руси, России и СССР. М., 1997. С. 32.

[27] Гордиенко Н.С. Крещение Руси: факты против легенд и мифов. Л.,1986. С. 275-276.

[28] ПВЛ. Ч. 1. М.-Л., 1950. С. 80.

[29] Там же. С. 80.

[30] См. Нечволодов А.Д. Сказания о Русской земле. М.: Эксмо, 2007. С. 135.

[31] Карташев А.В. Указ. соч. Т. 1. С. 114.

[32] ПСРЛ. Т. 5 (1). Л., 1925. С. 13.

[33] ЖМП. 1991. № 10. С. 11—13.

[34] Существует предание, что еще в I веке апостол Андрей Первозванный, старший брат апостола Петра, проповедовал в Скифии. Апостол поднялся до среднего течения Днепра, установил на киевских холмах крест и предсказал, что Киев будет «матерью городов русских» и что отсюда воссияет Свет Христовой веры. Известно также, что еще Кирилл и Мефодий крестили славян во время путешествия в 958 г. по Хазарскому каганату. Так же существуют источники, из которых известно, что князья Аскольд и Дир приняли христианскую веру примерно в 860-х годах. Дружина князя Игоря частично состояла из православных, а его жена Ольга приняла христианство в 969 г. Она привезла греческих священников, но христианство не получило широкого распространения. Ее сын, князь Святослав, не видел смысла в перемене веры и чтил старых богов. Княгиня Ольга была бабушкой князя Владимира, чье имя связывают с приходом православия на славянскую землю (См., например, Орлов А.С., Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Сивохина Т.А. История России с древнейших времен до наших дней. Учебник. М.: Проспект, 1999. С. 30; Никон (Лысенко). «Фотиево» крещение славяно-россов и его значение в предыстории Крещения Руси: Богословские труды. Сборник № 29. М.,1989. С. 27-40; Лебедев Л., прот. Крещение Руси. М., 1987. С. 63 — 76.)

[35] Илларион, митрополит Киевский. Слово о законе и благодати // Сост., вступ. ст., пер. В.Я. Дерягина. М.: «Столица» – «Скрипторий». 1994. С. 79.

[36] Доброклонский А.П. Руководство по Истории Русской Церкви. М.: Крутицкое патриаршее подворье ‑ Общество любителей церковной истории, 2001. С. 20.

[37] Сопротивление православию проявилось в форме народных восстаний (в Новгороде — 990, Суздале — 1024, 1071) и первых ересей (См., например, http://history-proect.boom.ru/4.html). 

[38] Дмитрёв А. Церковь и идея самодержавия в России. Мособлит № 5164 — 10/III-30 г. С. 51.

[39] Орлов А.С., Георгиев В.А. Пособие по истории СССР для подготовительных отделений вузов. М.: «Высшая школа», 1979. Ч. 1. С. 34—35.

[40] Система управления Русской Церкви: митрополит (с 1589 г. – патриарх) – епархии (области) во главе с архиереями (архиепископами и епископами) — приходы (приходские храмы со штатом священнослужителей — клиром) и монастыри (общины отрекшихся от мира иноков-монахов, принявших обеты нестяжания, безбрачия и послушания).

[41] В начале XI века князем Владимиром устанавливается “десятина” – налог в пользу Церкви. Это было определено церковным уставом. Составными частями “десятины” были отчисления от даней разных видов, от судебных платежей и торговых пошлин. Это было записано в устав, там же оговаривался церковный судебный иммунитет и определялись пределы церковной судебной юрисдикции.

[42] См. подробнее: Формирование древнерусской государственности. Принятие христианства и его влияние на дальнейшее развитие страны [Источник: http://5fan.ru/wievjob.php?id=28777].

[43] См. Там же.  

[44] Кацва Л.А., Юрганов А.Л. История России VIII-XVвв. Смоленск, 1996. С. 43.

[45] Формирование древнерусской государственности. Принятие христианства и его влияние на дальнейшее развитие страны [Источник: http://5fan.ru/wievjob.php?id=28777].

[46] Кацва Л.А., Юрганов А.Л. История России VIII-XVвв. Смоленск, 1996.С. 43.

[47] История России с древнейших времен до 1861 года // Под ред. Павленко Н.И. Изд. 2., испр. М.: «Высшая школа», 2003. С. 51.

[48] Топоров В.Н. Язык и культура: об одном слове-символе // Балто-славянские исследования. 1986. М.: Наука, 1988. С. 3.

[49] См. Кацва Л.А., Юрганов А.Л. История России VIII-XVвв. Смоленск, 1996. С. 43.

[50] Гумилев Л.Н. От Руси до России. М., 2005. С. 56.